Вернись, а то убью! - Страница 68

Пока мы стоим на широкой площадке перед отвесной стеной примерно посредине высоченной скалы. За краем площадки, огороженной низким каменным барьером, глубокая пропасть и на ее дне белеют буруны безобидного отсюда потока. А в стене, на высоте в двадцать локтей темнеет отверстие входа. И только небольшой козырек, пристроенный над ним, дает понять, что это отверстие — дело человеческих рук.

Я заинтересованно ждал, когда же из отверстия выпадет веревочная лестница или высунется медный шест с торчащими во все стороны ручками и прикидывал, как мы будем поднимать по этому сооружению женщин. Заранее представляя все трудности этого мероприятия. Хотя и верил, что отшельники не стали бы придумывать такой сложный способ нашего уничтожения, для этого у них были способы попроще. И возможностей тоже хватало.

Старший проводник, появившись из портала, удостоверился вначале, что ведьма с магом нигде не потерялись, затем, подойдя к краю площадки, осмотрел вьющуюся снизу пустынную тропу и только после этого дернул за темный шнур, совершенно незаметный на фоне стены.

В ответ на этот сигнал в отверстии появилось чье-то смутно белевшее в тени козырька лицо, некоторое время молча изучало нас, а потом так же молча исчезло. Потянулись томительные минуты ожидания. Мы все молчали, а о чем можно болтать или договариваться перед лицом неизвестности?

Камира с ведьмой, если и были в курсе происходящего, успешно маскировали это знание безразличными лицами, а Артемия озиралась с такой же любознательностью, как и мы с Туром. Проводник отошел к дальнему краю площадки и отрешенно рассматривал сверкающе-белые пики скал, возвышающиеся по ту сторону ущелья. Впрочем скалы тут были с трех сторон, распахиваясь только с востока, там, откуда поднималась выбитая в скале тропка. С той стороны разбегались вдаль уже знакомые холмы, смотреть на которые за последние дни мне как-то поднадоело.

— Идем.

Слова старшего проводника прозвучали так неожиданно, что я даже оглянулся. И изумленно замер, обнаружив рядом с ним темный овал входа, которого не было там еще несколько секунд назад.

Ведьма решительно направилась к открывшемуся проходу, но у самой дыры остановилась, пропуская вперед всех нас. Повинуясь ее взгляду, я шагнул в проход первым, и сразу обнаружил, что несколько ступенек узкой лестницы, против ожидания, ведут не вверх, а вниз. Затем с десяток шагов коридор прям, как стрела, и упирается в слабо освещенный вход в какое-то помещение. Дойдя до него, снова обнаруживаю несколько ступеней вниз и по ним попадаю в круглую камеру. В противоположной стене темнеет вход в следующий коридор, и к нему ведут точно такие же ступеньки. Комнатка слабо освещена свисающей с потолка масляной лампой, а в стенах темнеют узкие щели. Не удивлюсь, если окажется, что в стене проходит круговая галерея, и заранее не завидую глупцам, решившим войти в обитель через этот вход.

Хотя другого, вполне возможно и не существует… во всяком случае, поблизости.

Второй тоннель привел нас в еще одну круглую камеру, более просторную. Отсюда уже разбегались во все стороны узкие коридорчики, и только один вход охранялся двумя послушниками. И именно на него показал старший проводник, молча предлагая следовать дальше.

Освещенный редко висящими лампами коридор был намного длиннее предыдущих и, идя по нему, я успел шепнуть Туру, чтоб вел себя как можно спокойнее и не поддавался на провокации. Про внутренние распорядки обители было известно очень немного, но, по мнению Клариссы, если судить по поведению послушников, можно сказать с уверенностью, воспитывают их очень жестко. И несмотря на это, каждое утро на площадку ко входу приходят чиндайцы, желающие отдать сюда своих сыновей, в основном тех, с которыми не могут справиться сами. Однако отшельники берут далеко не каждого, и еще никому не удалось понять принцип отбора.

Овал входа в очередное помещение неумолимо приближался, и как я ни старался настроить себя на бесстрастность, свойственную рабам, сердце начало биться быстрее. Еще никому не удавалось попасть сюда и увидеть отшельников, а тем более, возвратиться на волю. Я же твердо намерен вернуться домой и искренне надеюсь, что у ведьмы не было первоначального намерения поселиться тут навсегда.

Однако когда стало возможно рассмотреть то, что находится внутри помещения, в моей душе проснулось нехорошее подозрение. И с каждым шагом все крепло, чтобы к тому моменту, как я шагнул в зал, обратиться в абсолютную уверенность.

Уже хорошо знакомая конструкция, похожая на цветок укропа, подпирала потолок этого помещения, и то, что большая часть подпорок была из простого железа, а несколько штук матово светились зеленью, было главным символом этого места. Просто кричащим о том, что местные обитатели не просто бывали когда-то в храмах на островах восточного океана, они еще и считали их единственным достойным подражания примером. И даже сумели доставить сюда часть колонн. А несколько прорезанных в толще стены высоких и очень узких окон, застекленных обычным стеклом, служат лишь подтверждением моей догадки.

Из бокового прохода в зал вышло несколько фигур в белых одеждах, и я просто впился в них взглядом, пытаясь рассмотреть всё и сразу. Роста отшельники были среднего, или чуть ниже, самый высокий мне по плечо. Но от этого не казались подростками или слабаками, мощные плечи и крепкие, мускулистые руки не допускали даже намека на такое предположение. Головы у всех повязаны белыми платками, на манер пиратских, и формы черепа мне хорошо рассмотреть не удалось, но лица вполне человечьи, хотя и имеют несколько одинаковых особенностей, делающих вошедших похожими, словно родные братья. Узкие, чуть вытянутые вперед лица смуглы, но это не светло-каштановая смуглота останцев и не желтоватая смуглота чиндайцев. Цвет кожи отшельников напоминает чуть позеленевшую старую бронзу, а их слегка раскосые глаза непроницаемо черны.